28.07.2011 в 16:41
Пишет N.K.V.D.:русско-английские отношения через призму "Хеталии"
В 1553 г. из Лондона на поиски северо–восточного пути в Индию была послана экспедиция под командованием сэра Х. Уиллоуби. В сопроводительном письме король Эдуард VI просил всех влиятельных лиц «повсеместно под общим небосводом» принять во внимание, что «Господь наш на небе и на земле, благосклонно пекущийся о морях, не промыслил все необходимое иметь в одном краю, дабы одни нуждались в других, сим укрепляя дружбу между всеми людьми, и дабы каждый искал бы благодарения для всех».
В правление Тюдоров между Иваном IV и Елизаветой завязалась переписка, причем царь пошел так далеко, что предложил своему английскому адресату заключить договор о предоставлении убежища и даже женитьбу – если не на самой королеве, то на одной из дам ее двора. Развивалась торговля по линии Московской компании, а в 1588 г. корабли, оснащенные оборудованием из России, вышли в бой против Испанской Армады.
Одно из первых письменных свидетельств о Московском царстве принадлежит Г. Турбервиллю, который жаловался, что «холод здесь необычайный», а «люди грубы», и что напиши он подробнее, его «перо не выдержит». Тем самым автор задал свойственный многим сочинениям британцев о русских предвзятый тон, который мог, несомненно, негативно отразиться на работе многих пишущих машинок и электронных текстовых редакторов.
Партнером по переговорам следующего русского посланника был представитель Якова VI Шотландского. Шел 1603 год. Королевства Англия и Шотландия уже объединились, а их геральдические львы на гербах – еще нет. Яков VI Стюарт даже имел смелость рассматривать возможность экспроприировать часть русской территории в 1611 г., когда государство фактически распалось на части из–за гражданской войны, усугубленной иностранным нашествием. Этот проект был представлен на суд короля как «величайшая и наиудачнейшая инициатива из всех предложений, которые когда–либо делались любому из правителей этого королевства с тех пор, как Колумб обратился к Генриху VII с идеей открыть Вест–Индию». Г. Бреретон в «Заметках о нынешних бедствиях российских, приключившихся от последней войны в этой стране» (1614) писал о нашествии в 1610 г. шведской армии, состоявшей в том числе из англичан, французов и шотландцев: «Хотя они пришли, как друзья, на помощь, вряд ли кто может удержать войско от мародерства и грабежа, что несчастные русские в полной мере ощутили на себе в ходе этой кровавой войны» . Но избрание на царство Михаила Романова в 1613 г. положило начало новому единению державы.
Сын Якова Карл I оказался вовлеченным в гражданскую войну у себя на родине. Русский посланник Г. С. Дохтуров, прибывший в Лондон в 1645 г., чтобы сообщить о смерти царя Михаила и воцарении его наследника Алексея, получил достаточное впечатление о бедах, постигших Англию и Шотландию. Жаль, что посол не смог ознакомиться с более поздними исследованиями историков по данной теме и тем самым избежать упрощенного понимания вопроса. По его разумению, конфликт между королем и парламентом возник вследствие приверженности Карла к автократии и католицизму, причем торговый люд встал на сторону парламента, в то время как знать поддерживала короля.
Россия, как и другие европейские государства, в середине ХVII века тоже переживала кризис. Но даже несмотря на достаточно серьезные оппозиционные течения, Алексей уверенно сидел на троне, который еще более укрепился в царствование его сына, Петра Великого. Стюарты, вновь пришедшие к власти в лице Карла II в 1660 г. после кромвельского Междуцарствия, в 1688 г. оказались низвергнуты еще раз, теперь уже окончательно: и Карл, и Яков VII лишились трона и бежали во Францию. Последователей якобистского движения, корпевших над реставрацией монархии, можно было найти во многих странах, в том числе и в окружении Петра Великого и его наследников. Существовал даже замысел устроить брак дочери Петра Елизаветы и Карла Эдуарда, который, впрочем, не удался.
На протяжении ХVII века Англия отдавала приоритет торговле, а Россия скорее политике. Примером тому может послужить период после 1649 г., когда царь Алексей выслал из России английских купцов по надуманному обвинению в их причастности к казни Карла I. Шотландцы получали известность на наемной службе, и некоторые из них – например, Патрик Гордон, добрались до высших постов .
Взаимодействие в области культуры было скудным вследствие религиозных различий, хотя между православной и протестантской церквями шел диалог по поводу возможного сотрудничества в борьбе против общего врага – католицизма. До появления светской книги в России литературные связи ограничивались цитатами из английских авторов, в частности Шекспира и Милтона. В «Краткой истории Московии» последний, проводя сравнения с Англией с точки зрения «нравов, веры, правления и тому подобного», утверждал, что Россия – «самый северный край Европы, который может считаться цивилизованным». Восприятие Европы как некоего единого пространства, возникшего к концу ХVII века, стало важнее различий между ведущими течениями в христианстве.
Знаменитый визит Петра Великого в Лондон в 1698 г. открыл новую страницу и в дипломатическом, и в культурно–экономическом смысле. Хотя писатель Д. Ивлин в своем дневнике записал, что Петр и его окружение были «просто невыносимы» (они разгромили дом, который снимали у него), епископ Солсберийский был приятно удивлен уровнем образованности Петра и отметил, что царь «внимательно изучил Библию».
В 1707 г. объединение парламентов Шотландии и Англии помогло снизить угрозу якобизма. Но когда в 1714 г. курфюрст Ганноверский стал Георгом I, Петр все еще подозревался в симпатиях к опальным Стюартам, а также в притязаниях на Прибалтику и Северную Германию. Д. Дефо был среди писателей, публиковавших «достоверные записки из России», в которых с тревогой говорилось о набирающей мощь новой силе. Неспроста во второй части «Робинзона Крузо» его герой пробирается по суровой бескрайней Сибири .
Коммерческие отношения укрепились после заключения торгового соглашения в 1736 г. Россия и Великобритания сражались плечом к плечу почти на всем протяжении Семилетней войны. Однако во время американской Войны за независимость былые союзники находились по разные стороны баррикад: Екатерина Великая вела политику вооруженного нейтралитета, свысока взирая на неуклюжий, по ее мнению, подход «брата Георга» к американской проблеме.
Таким образом, на середине 450–летнего исторического пути взаимоотношения Великобритании и России были далеки от дружественных. Но затем обе страны объединились в борьбе против Французской революции, а на стыке XVIII и XIX веков в России можно четко выделить период «англомании».
Позднее это вылилось в литературное влияние лорда Байрона на Пушкина и сэра Вальтера Скотта на Толстого.
Как сказал русский поэт во второй половине XVIII века, «Петр россам дал тела, Екатерина – души», тем самым точно подметив приверженность каждого из монархов соответственно практической и культурной деятельности. Британские исследователи высоко оценили вклад Екатерины в развитие искусств, включая ее опеку над шотландским архитектором Ч. Камероном. Один из них писал: «До сей поры русские редко проявляли себя на ниве словесности, но высочайшее покровительство в учреждении академий и прочих ученых коллегий, оказываемое с недавних пор их монархами, являет весомые доказательства тому, что они никоим образом не отстают в умственных способностях. Записки, которые они обсуждают на своих академических собраниях, получают самые восторженные оценки в Европе».
Однако вскоре Александру I предстояло слушать нелицеприятные слова в свой адрес за Тильзитский договор 1807 г. с Наполеоном, в 1812 г. принимать поздравления за победу над французскими захватчиками. Когда Александра как победителя пригласили посетить Лондон, его маршалу, Барклаю де Толли, предложили вернуться в родовое шотландское поместье – замок Тоуи Барклай в графстве Абердин.
Однако почти сразу же после торжеств отношения ухудшились, поднялась новая волна русофобии. Это было связано с подавлением Польского восстания 1830–1831 гг. и остротой Восточного вопроса. В свои студенческие годы Теннисон восклицал: «Боже, сколько это будет продолжаться? Доколе еще будут эти бессердечные московиты притеснять сей край?» Лозунг «Не отдадим русским Константинополь!» громогласно раздавался во время Крымской войны. Страхи тоже росли. Во время проповеди 26 апреля 1854 г., в «день национальной скорби» звучали предостережения о том, что военные действия могут не только перекинуться на берега Британии, а враг – победить: «Сама мысль об этом ужасна – порабощенная страна, залитые кровью улицы, господство деспотов, поруганные свободы, растоптанные права, кандалы и смерть».
В то время как королева Виктория разделяла широко распространенные взгляды своих подданных насчет неотесанного «русского медведя», обладавшие неограниченной властью цари не считали британскую систему полноценной монархией, и это вряд ли нравилось королеве. Затеянная Британией Великая кампания в Афганистане усилила соперничество. Одновременно появился общий враг в лице Турции, и с ослаблением власти Османской империи на Балканах «Восточный вопрос» был переформулирован. К. Гарнетт своими переводами Толстого и других ведущих русских писателей помогла развеять миф о «русских варварах». Русская культура во всем ее многообразии начала оказывать серьезное влияние на британскую, особенно после гастролей Императорского балета.
В 1896 г. Николай II и его жена Александра Федоровна отправились в грандиозный тур по Европе. Королева Виктория была счастлива вновь увидеть внучку, «дорогушу Алики», которая провела с ней несколько детских лет после безвременной кончины своей матери. Но королеве порекомендовали принять царскую семью в шотландской королевской резиденции Балморал, а не в Лондоне. Ведь Николай уже приобрел крайне негативную репутацию, поэтому русских радикалов и членов тайного ирландского общества фениев переполняла решимость ликвидировать царя. Когда Николай приехал в Абердин, респектабельная местная газета «Бон Аккорд», которую трудно было заподозрить в революционных настроениях, написала, что это «тиран, безжалостно поправший независимость своих подданных».
Недомолвки и недопонимание перешли в век XX. Когда в начале войны с Японией в 1904 г. русский Тихоокеанский флот был разбит и Балтийский флот вышел в Мировой океан, чтобы отомстить врагу, русские ошибочно приняли британские рыбацкие суда в Северном море за вражеские корабли и обстреляли их. Некоторые политические силы Великобритании использовали этот инцидент как повод для того, чтобы со страниц газет призвать к объявлению войны.
Когда Тройственный союз начал нагнетать напряженность на Балканах и за их пределами, Великобритания объединилась с Россией и Францией в Антанту. Несомненно то, что союзники не раз помогали друг другу в ключевых моментах Первой мировой войны. Например, сразу после ее начала Россия могла с полным основанием утверждать, что битва на Марне, спасшая Париж, была выиграна ценой жизней русских солдат в Восточной Пруссии.
«Николай Кровавый» и самодержавие продолжали портить впечатление «благородной миссии Запада». Но его свержение в ходе Февральской революции 1917 г., которое произошло вскоре после вступления в военные действия США, позволяло представить события таким образом, что войну вели силы демократии (как на Западе, так и на Востоке) против автократии Тройственного союза. Правда, царь и его семья составляли проблему для Временного правительства. Были разговоры о том, что Георг V должен предоставить Романовым убежище, а вывезти их можно морским путем. Но ни король, ни премьер–министр Л. Джордж не хотели оказаться объектами нападок со стороны враждебно настроенных газет и общественного мнения. Поэтому Керенский отправил Романовых в Сибирь.
Падение Временного правительства и захват власти большевиками в октябре 1917 г. положили конец процессу сближения двух государств: обострение русофобии усугубилось страхом перед коммунизмом. Поклонников серпа и молота в Британии было немногим больше, чем приверженцев двуглавого орла. Когда в июле 1918 г. известие о казни царской семьи достигло Лондона, в газетах появилась лишь небольшая заметка. В 1919 г. просочилась информация о том, что русская революция распространяется на британские города, особенно на Глазго. Но это были всего лишь слухи.
В 1921 г. коммерческие интересы заставили Великобританию признать существование Советской России, а в 1924 г. последовало и политическое признание. Но в том же году фальшивое «письмо Зиновьева», призывавшее к насильственному свержению правительства, вновь разожгло антисоветские настроения .
В 1927 г. из–за шпионской деятельности СССР С. Болдуин денонсировал торговое соглашение и разорвал дипломатические отношения. Речь даже шла об объявлении войны. И хотя отношения были в 1929 г. восстановлены, устойчивое недоверие, усиливаемое «чистками» в руководстве СССР, делало более тесное сотрудничество невозможным – даже перед лицом нараставшей фашистской угрозы.
Британская политика «умиротворения» вряд ли была рассчитана на то, чтобы сблизиться с Советским Союзом. Во время Гражданской войны в Испании, когда Британия вместе с другими западными странами почти ничего не сделала для обуздания Франко и его сторонников, СССР оказал поддержку многострадальной республике. А затем, в августе 1939 г., незадолго до заключения германо–советского пакта о ненападении, который предусматривал раздел Польши и прибалтийских государств, были прерваны переговоры между Британией и Францией, с одной стороны, и Советским Союзом – с другой. Впрочем, сталинская политика сдерживания также потерпела неудачу, когда 22 июня 1941 г. Гитлер начал операцию «Барбаросса».
Последовал резкий поворот в британо–советских отношениях. Черчилль, известный в Советском Союзе как воинствующий антикоммунист, теперь стал верным союзником Сталина, которого на Западе именовали не иначе как «бессердечный тиран», теперь по–свойски называли «дядюшка Джо». В СССР прекратились чистки, хотя конформизм и продолжал оставаться велением времени. В Соединенном Королевстве презираемые прежде интеллектуалы левого толка стали желанными гостями истеблишмента, а доступные когда–то только в закрытых киноклубах (или вовсе запрещенные к показу) пропагандистские фильмы об успехах Советской власти появились в широком прокате.
Нападение японцев на Перл–Харбор в декабре 1941 г. привело к образованию союзнической коалиции и немедленно заставило Черчилля, Рузвельта и Сталина начать интенсивные переговоры. На серии конференций, кульминацией которых стала Ялтинская, Большая Тройка определяла стратегию победы и судьбы послевоенного мира. Во время неофициальной встречи со Сталиным в октябре 1944 г. Черчилль заключил так называемое «процентное соглашение» по сферам влияния в Восточной Европе: СССР получил 90 процентов в Румынии, Великобритания – в Греции, и т.д.
Смерть Т. Рузвельта в апреле 1945 г. и июльское поражение У. Черчилля на выборах возвестили о распаде Большой Тройки. Более того, несмотря на впечатление, которое произвела речь Черчилля о «железном занавесе» в марте 1946 г., вскоре стало ясно, что сверхдержав – всего лишь две. Империя распадалась, и Великобритания обнаружила, что ее силы слишком распылены. И хотя лейбористский министр иностранных дел Э. Бевин не меньше Черчилля стремился к поддержанию статус–кво, к 1947 г. он был вынужден признать, что Британия не в состоянии в одиночку держать под контролем Грецию и Ближний Восток .
Начало действия «доктрины Трумэна» и «плана Маршалла» означало, что центр могущества Запада переместился за океан. На попытки А. Идена в ходе Суэцкого кризиса повернуть время вспять Эйзенхауэр отреагировал резким окриком, а Хрущев – угрозами.
Тем временем Запад во главе с США мало мог сделать в ответ на призывы о помощи, которые раздавались из Венгрии, Польши и других стран, входивших в сферу влияния СССР в Восточной Европе. После китайской революции 1949 г. и распада колониальных империй США возглавили ряды тех, кто пытался сдержать коммунизм в странах «третьего мира», сражаясь в Корее и во Вьетнаме.
Когда во время Кубинского кризиса 1962 г. «холодная война» чуть не переросла в «горячую», Великобритания сыграла в этой драме малозначительную роль. И в культурном отношении она тоже оставалась на втором плане, хотя несколько произведений британских авторов организаторы «борьбы между силами света и тьмы» активно пропагандировали. Например, американские организации и фонды способствовали продвижению на рынок книги Дж. Оруэлла «1984», а «Исследование истории» А. Тойнби журнал «Тайм» расхваливал как работу, которая по значимости сравнима с переходом от картины мира по Птолемею к идеям Коперника, поскольку она «раздробила ледяные схемы исторического детерминизма и материализма, снова признав Господа Бога активной действующей силой исторического процесса»
Британия, опережая США в восстановлении конструктивных связей с Советским Союзом, не раз выступала «передовиком» их свёртывания. Так, «ледниковому периоду» в отношениях между СССР и Западом в первой половине 1980–х предшествовало «похолодание» советско–британских отношений. Оно было вызвано военным сотрудничеством Британии с Китаем, недовольством Лондона активностью СССР и Кубы в Эфиопии, решением правительства Д.Каллагена о создании нейтронной бомбы.
Именно из Лондона последовала самая резкая реакция на ввод советских войск в Афганистан и события в Польше. Однако чередование дипломатических приливов и отливов во взаимодействии Англии и России повторилось.
М. Тэтчер, взявшая курс на восстановление международного престижа своей страны, первой из западных лидеров сделала ставку на М. С. Горбачёва. Рассчитывая на демократические преобразования и превращение СССР в противовес набирающей вес Германии, «железная леди» ненамеренно способствовала развитию событий по противоположному сценарию. Вскоре Германия вопреки расчётам Тэтчер объединилась и вновь стала доминирующим центром Европы.
Таким образом, богатая и непростая история взаимоотношений России и Британии показывает, что большую часть времени сначала Российская империя, а затем и Советский Союз были ключевыми элементами, формирующими внешнеполитическую доктрину Великобритании, а Москва практически всегда считала Лондон одним из основных представителей сообщества западных держав. Однако до того как мир окунулся в омут «холодной войны», Англия и Россия за многовековую историю своих отношений успели побывать и основными геополитическими соперниками, и союзниками.
Необыкновенно разные, они волею истории и географии были удивительно похожи, хотя плохо понимали друг друга. Лучшей иллюстрацией этому служат крылатые слова Уинстона Черчилля, назвавшего Россию «загадкой, покрытой мраком неизвестности».Замыкая Европу с запада и с востока, они занимали пограничное положение между континентом и другими частями мира. Они не были заперты массивами других государств и с успехом распространяли своё влияние далеко за пределами Европы. Морская и сухопутная державы были открыты вовне, видели себя не только в европейском, но и в глобальном контексте, были охвачены мировыми прожектами и увлечены миссионерством.
Данные тенденции продолжились и в конце ХХ века — с момента распада СССР и образования нового государства — Российской Федерации.
Всё таки спасибо Химаруи! Заставил
детишек учить историю, мать её...
URL записиВ 1553 г. из Лондона на поиски северо–восточного пути в Индию была послана экспедиция под командованием сэра Х. Уиллоуби. В сопроводительном письме король Эдуард VI просил всех влиятельных лиц «повсеместно под общим небосводом» принять во внимание, что «Господь наш на небе и на земле, благосклонно пекущийся о морях, не промыслил все необходимое иметь в одном краю, дабы одни нуждались в других, сим укрепляя дружбу между всеми людьми, и дабы каждый искал бы благодарения для всех».
текст + картинки
Х. Уиллоуби не суждено было уцелеть в Белом море, но его заместитель Р. Ченселлор доставил оставшихся в живых в Москву, где их радушно принял Иван Грозный. Во второй приезд Ченселлора, в 1555 г., царь отправил с ним посланника Осипа Непею – не только для развития торговых отношений, но и для изучения возможностей закупки оружия и найма мастеровых. К несчастью, в ноябре 1556 г. на обратном пути Ченселлор утонул у северо–восточного побережья Шотландии. Непея же спасся, хотя дорогие подарки, которые он вез с собой, были утеряны – или при кораблекрушении, или не без участия его «грубых и алчных спутников», как их оценивал летописец. В то же время епископ Лесли в своей «Истории Шотландии» более благосклонно отозвался о них, отмечая, что Непея имел «хорошую поддержку от соотечественников». Царский посланник, добравшись до Лондона, сумел установить прочные отношения не только с Эдуардом VI, но и с его преемницей Марией. В правление Тюдоров между Иваном IV и Елизаветой завязалась переписка, причем царь пошел так далеко, что предложил своему английскому адресату заключить договор о предоставлении убежища и даже женитьбу – если не на самой королеве, то на одной из дам ее двора. Развивалась торговля по линии Московской компании, а в 1588 г. корабли, оснащенные оборудованием из России, вышли в бой против Испанской Армады.
Одно из первых письменных свидетельств о Московском царстве принадлежит Г. Турбервиллю, который жаловался, что «холод здесь необычайный», а «люди грубы», и что напиши он подробнее, его «перо не выдержит». Тем самым автор задал свойственный многим сочинениям британцев о русских предвзятый тон, который мог, несомненно, негативно отразиться на работе многих пишущих машинок и электронных текстовых редакторов.
Партнером по переговорам следующего русского посланника был представитель Якова VI Шотландского. Шел 1603 год. Королевства Англия и Шотландия уже объединились, а их геральдические львы на гербах – еще нет. Яков VI Стюарт даже имел смелость рассматривать возможность экспроприировать часть русской территории в 1611 г., когда государство фактически распалось на части из–за гражданской войны, усугубленной иностранным нашествием. Этот проект был представлен на суд короля как «величайшая и наиудачнейшая инициатива из всех предложений, которые когда–либо делались любому из правителей этого королевства с тех пор, как Колумб обратился к Генриху VII с идеей открыть Вест–Индию». Г. Бреретон в «Заметках о нынешних бедствиях российских, приключившихся от последней войны в этой стране» (1614) писал о нашествии в 1610 г. шведской армии, состоявшей в том числе из англичан, французов и шотландцев: «Хотя они пришли, как друзья, на помощь, вряд ли кто может удержать войско от мародерства и грабежа, что несчастные русские в полной мере ощутили на себе в ходе этой кровавой войны» . Но избрание на царство Михаила Романова в 1613 г. положило начало новому единению державы.
Сын Якова Карл I оказался вовлеченным в гражданскую войну у себя на родине. Русский посланник Г. С. Дохтуров, прибывший в Лондон в 1645 г., чтобы сообщить о смерти царя Михаила и воцарении его наследника Алексея, получил достаточное впечатление о бедах, постигших Англию и Шотландию. Жаль, что посол не смог ознакомиться с более поздними исследованиями историков по данной теме и тем самым избежать упрощенного понимания вопроса. По его разумению, конфликт между королем и парламентом возник вследствие приверженности Карла к автократии и католицизму, причем торговый люд встал на сторону парламента, в то время как знать поддерживала короля.
Россия, как и другие европейские государства, в середине ХVII века тоже переживала кризис. Но даже несмотря на достаточно серьезные оппозиционные течения, Алексей уверенно сидел на троне, который еще более укрепился в царствование его сына, Петра Великого. Стюарты, вновь пришедшие к власти в лице Карла II в 1660 г. после кромвельского Междуцарствия, в 1688 г. оказались низвергнуты еще раз, теперь уже окончательно: и Карл, и Яков VII лишились трона и бежали во Францию. Последователей якобистского движения, корпевших над реставрацией монархии, можно было найти во многих странах, в том числе и в окружении Петра Великого и его наследников. Существовал даже замысел устроить брак дочери Петра Елизаветы и Карла Эдуарда, который, впрочем, не удался.
На протяжении ХVII века Англия отдавала приоритет торговле, а Россия скорее политике. Примером тому может послужить период после 1649 г., когда царь Алексей выслал из России английских купцов по надуманному обвинению в их причастности к казни Карла I. Шотландцы получали известность на наемной службе, и некоторые из них – например, Патрик Гордон, добрались до высших постов .
Взаимодействие в области культуры было скудным вследствие религиозных различий, хотя между православной и протестантской церквями шел диалог по поводу возможного сотрудничества в борьбе против общего врага – католицизма. До появления светской книги в России литературные связи ограничивались цитатами из английских авторов, в частности Шекспира и Милтона. В «Краткой истории Московии» последний, проводя сравнения с Англией с точки зрения «нравов, веры, правления и тому подобного», утверждал, что Россия – «самый северный край Европы, который может считаться цивилизованным». Восприятие Европы как некоего единого пространства, возникшего к концу ХVII века, стало важнее различий между ведущими течениями в христианстве.
Знаменитый визит Петра Великого в Лондон в 1698 г. открыл новую страницу и в дипломатическом, и в культурно–экономическом смысле. Хотя писатель Д. Ивлин в своем дневнике записал, что Петр и его окружение были «просто невыносимы» (они разгромили дом, который снимали у него), епископ Солсберийский был приятно удивлен уровнем образованности Петра и отметил, что царь «внимательно изучил Библию».
В 1707 г. объединение парламентов Шотландии и Англии помогло снизить угрозу якобизма. Но когда в 1714 г. курфюрст Ганноверский стал Георгом I, Петр все еще подозревался в симпатиях к опальным Стюартам, а также в притязаниях на Прибалтику и Северную Германию. Д. Дефо был среди писателей, публиковавших «достоверные записки из России», в которых с тревогой говорилось о набирающей мощь новой силе. Неспроста во второй части «Робинзона Крузо» его герой пробирается по суровой бескрайней Сибири .
Коммерческие отношения укрепились после заключения торгового соглашения в 1736 г. Россия и Великобритания сражались плечом к плечу почти на всем протяжении Семилетней войны. Однако во время американской Войны за независимость былые союзники находились по разные стороны баррикад: Екатерина Великая вела политику вооруженного нейтралитета, свысока взирая на неуклюжий, по ее мнению, подход «брата Георга» к американской проблеме.
Таким образом, на середине 450–летнего исторического пути взаимоотношения Великобритании и России были далеки от дружественных. Но затем обе страны объединились в борьбе против Французской революции, а на стыке XVIII и XIX веков в России можно четко выделить период «англомании».
Позднее это вылилось в литературное влияние лорда Байрона на Пушкина и сэра Вальтера Скотта на Толстого.
Как сказал русский поэт во второй половине XVIII века, «Петр россам дал тела, Екатерина – души», тем самым точно подметив приверженность каждого из монархов соответственно практической и культурной деятельности. Британские исследователи высоко оценили вклад Екатерины в развитие искусств, включая ее опеку над шотландским архитектором Ч. Камероном. Один из них писал: «До сей поры русские редко проявляли себя на ниве словесности, но высочайшее покровительство в учреждении академий и прочих ученых коллегий, оказываемое с недавних пор их монархами, являет весомые доказательства тому, что они никоим образом не отстают в умственных способностях. Записки, которые они обсуждают на своих академических собраниях, получают самые восторженные оценки в Европе».
Однако вскоре Александру I предстояло слушать нелицеприятные слова в свой адрес за Тильзитский договор 1807 г. с Наполеоном, в 1812 г. принимать поздравления за победу над французскими захватчиками. Когда Александра как победителя пригласили посетить Лондон, его маршалу, Барклаю де Толли, предложили вернуться в родовое шотландское поместье – замок Тоуи Барклай в графстве Абердин.
Однако почти сразу же после торжеств отношения ухудшились, поднялась новая волна русофобии. Это было связано с подавлением Польского восстания 1830–1831 гг. и остротой Восточного вопроса. В свои студенческие годы Теннисон восклицал: «Боже, сколько это будет продолжаться? Доколе еще будут эти бессердечные московиты притеснять сей край?» Лозунг «Не отдадим русским Константинополь!» громогласно раздавался во время Крымской войны. Страхи тоже росли. Во время проповеди 26 апреля 1854 г., в «день национальной скорби» звучали предостережения о том, что военные действия могут не только перекинуться на берега Британии, а враг – победить: «Сама мысль об этом ужасна – порабощенная страна, залитые кровью улицы, господство деспотов, поруганные свободы, растоптанные права, кандалы и смерть».
В то время как королева Виктория разделяла широко распространенные взгляды своих подданных насчет неотесанного «русского медведя», обладавшие неограниченной властью цари не считали британскую систему полноценной монархией, и это вряд ли нравилось королеве. Затеянная Британией Великая кампания в Афганистане усилила соперничество. Одновременно появился общий враг в лице Турции, и с ослаблением власти Османской империи на Балканах «Восточный вопрос» был переформулирован. К. Гарнетт своими переводами Толстого и других ведущих русских писателей помогла развеять миф о «русских варварах». Русская культура во всем ее многообразии начала оказывать серьезное влияние на британскую, особенно после гастролей Императорского балета.
В 1896 г. Николай II и его жена Александра Федоровна отправились в грандиозный тур по Европе. Королева Виктория была счастлива вновь увидеть внучку, «дорогушу Алики», которая провела с ней несколько детских лет после безвременной кончины своей матери. Но королеве порекомендовали принять царскую семью в шотландской королевской резиденции Балморал, а не в Лондоне. Ведь Николай уже приобрел крайне негативную репутацию, поэтому русских радикалов и членов тайного ирландского общества фениев переполняла решимость ликвидировать царя. Когда Николай приехал в Абердин, респектабельная местная газета «Бон Аккорд», которую трудно было заподозрить в революционных настроениях, написала, что это «тиран, безжалостно поправший независимость своих подданных».
Недомолвки и недопонимание перешли в век XX. Когда в начале войны с Японией в 1904 г. русский Тихоокеанский флот был разбит и Балтийский флот вышел в Мировой океан, чтобы отомстить врагу, русские ошибочно приняли британские рыбацкие суда в Северном море за вражеские корабли и обстреляли их. Некоторые политические силы Великобритании использовали этот инцидент как повод для того, чтобы со страниц газет призвать к объявлению войны.
Когда Тройственный союз начал нагнетать напряженность на Балканах и за их пределами, Великобритания объединилась с Россией и Францией в Антанту. Несомненно то, что союзники не раз помогали друг другу в ключевых моментах Первой мировой войны. Например, сразу после ее начала Россия могла с полным основанием утверждать, что битва на Марне, спасшая Париж, была выиграна ценой жизней русских солдат в Восточной Пруссии.
«Николай Кровавый» и самодержавие продолжали портить впечатление «благородной миссии Запада». Но его свержение в ходе Февральской революции 1917 г., которое произошло вскоре после вступления в военные действия США, позволяло представить события таким образом, что войну вели силы демократии (как на Западе, так и на Востоке) против автократии Тройственного союза. Правда, царь и его семья составляли проблему для Временного правительства. Были разговоры о том, что Георг V должен предоставить Романовым убежище, а вывезти их можно морским путем. Но ни король, ни премьер–министр Л. Джордж не хотели оказаться объектами нападок со стороны враждебно настроенных газет и общественного мнения. Поэтому Керенский отправил Романовых в Сибирь.
Падение Временного правительства и захват власти большевиками в октябре 1917 г. положили конец процессу сближения двух государств: обострение русофобии усугубилось страхом перед коммунизмом. Поклонников серпа и молота в Британии было немногим больше, чем приверженцев двуглавого орла. Когда в июле 1918 г. известие о казни царской семьи достигло Лондона, в газетах появилась лишь небольшая заметка. В 1919 г. просочилась информация о том, что русская революция распространяется на британские города, особенно на Глазго. Но это были всего лишь слухи.
В 1921 г. коммерческие интересы заставили Великобританию признать существование Советской России, а в 1924 г. последовало и политическое признание. Но в том же году фальшивое «письмо Зиновьева», призывавшее к насильственному свержению правительства, вновь разожгло антисоветские настроения .
В 1927 г. из–за шпионской деятельности СССР С. Болдуин денонсировал торговое соглашение и разорвал дипломатические отношения. Речь даже шла об объявлении войны. И хотя отношения были в 1929 г. восстановлены, устойчивое недоверие, усиливаемое «чистками» в руководстве СССР, делало более тесное сотрудничество невозможным – даже перед лицом нараставшей фашистской угрозы.
Британская политика «умиротворения» вряд ли была рассчитана на то, чтобы сблизиться с Советским Союзом. Во время Гражданской войны в Испании, когда Британия вместе с другими западными странами почти ничего не сделала для обуздания Франко и его сторонников, СССР оказал поддержку многострадальной республике. А затем, в августе 1939 г., незадолго до заключения германо–советского пакта о ненападении, который предусматривал раздел Польши и прибалтийских государств, были прерваны переговоры между Британией и Францией, с одной стороны, и Советским Союзом – с другой. Впрочем, сталинская политика сдерживания также потерпела неудачу, когда 22 июня 1941 г. Гитлер начал операцию «Барбаросса».
Последовал резкий поворот в британо–советских отношениях. Черчилль, известный в Советском Союзе как воинствующий антикоммунист, теперь стал верным союзником Сталина, которого на Западе именовали не иначе как «бессердечный тиран», теперь по–свойски называли «дядюшка Джо». В СССР прекратились чистки, хотя конформизм и продолжал оставаться велением времени. В Соединенном Королевстве презираемые прежде интеллектуалы левого толка стали желанными гостями истеблишмента, а доступные когда–то только в закрытых киноклубах (или вовсе запрещенные к показу) пропагандистские фильмы об успехах Советской власти появились в широком прокате.
Нападение японцев на Перл–Харбор в декабре 1941 г. привело к образованию союзнической коалиции и немедленно заставило Черчилля, Рузвельта и Сталина начать интенсивные переговоры. На серии конференций, кульминацией которых стала Ялтинская, Большая Тройка определяла стратегию победы и судьбы послевоенного мира. Во время неофициальной встречи со Сталиным в октябре 1944 г. Черчилль заключил так называемое «процентное соглашение» по сферам влияния в Восточной Европе: СССР получил 90 процентов в Румынии, Великобритания – в Греции, и т.д.
Смерть Т. Рузвельта в апреле 1945 г. и июльское поражение У. Черчилля на выборах возвестили о распаде Большой Тройки. Более того, несмотря на впечатление, которое произвела речь Черчилля о «железном занавесе» в марте 1946 г., вскоре стало ясно, что сверхдержав – всего лишь две. Империя распадалась, и Великобритания обнаружила, что ее силы слишком распылены. И хотя лейбористский министр иностранных дел Э. Бевин не меньше Черчилля стремился к поддержанию статус–кво, к 1947 г. он был вынужден признать, что Британия не в состоянии в одиночку держать под контролем Грецию и Ближний Восток .
Начало действия «доктрины Трумэна» и «плана Маршалла» означало, что центр могущества Запада переместился за океан. На попытки А. Идена в ходе Суэцкого кризиса повернуть время вспять Эйзенхауэр отреагировал резким окриком, а Хрущев – угрозами.
Тем временем Запад во главе с США мало мог сделать в ответ на призывы о помощи, которые раздавались из Венгрии, Польши и других стран, входивших в сферу влияния СССР в Восточной Европе. После китайской революции 1949 г. и распада колониальных империй США возглавили ряды тех, кто пытался сдержать коммунизм в странах «третьего мира», сражаясь в Корее и во Вьетнаме.
Когда во время Кубинского кризиса 1962 г. «холодная война» чуть не переросла в «горячую», Великобритания сыграла в этой драме малозначительную роль. И в культурном отношении она тоже оставалась на втором плане, хотя несколько произведений британских авторов организаторы «борьбы между силами света и тьмы» активно пропагандировали. Например, американские организации и фонды способствовали продвижению на рынок книги Дж. Оруэлла «1984», а «Исследование истории» А. Тойнби журнал «Тайм» расхваливал как работу, которая по значимости сравнима с переходом от картины мира по Птолемею к идеям Коперника, поскольку она «раздробила ледяные схемы исторического детерминизма и материализма, снова признав Господа Бога активной действующей силой исторического процесса»
Британия, опережая США в восстановлении конструктивных связей с Советским Союзом, не раз выступала «передовиком» их свёртывания. Так, «ледниковому периоду» в отношениях между СССР и Западом в первой половине 1980–х предшествовало «похолодание» советско–британских отношений. Оно было вызвано военным сотрудничеством Британии с Китаем, недовольством Лондона активностью СССР и Кубы в Эфиопии, решением правительства Д.Каллагена о создании нейтронной бомбы.
Именно из Лондона последовала самая резкая реакция на ввод советских войск в Афганистан и события в Польше. Однако чередование дипломатических приливов и отливов во взаимодействии Англии и России повторилось.
М. Тэтчер, взявшая курс на восстановление международного престижа своей страны, первой из западных лидеров сделала ставку на М. С. Горбачёва. Рассчитывая на демократические преобразования и превращение СССР в противовес набирающей вес Германии, «железная леди» ненамеренно способствовала развитию событий по противоположному сценарию. Вскоре Германия вопреки расчётам Тэтчер объединилась и вновь стала доминирующим центром Европы.
Таким образом, богатая и непростая история взаимоотношений России и Британии показывает, что большую часть времени сначала Российская империя, а затем и Советский Союз были ключевыми элементами, формирующими внешнеполитическую доктрину Великобритании, а Москва практически всегда считала Лондон одним из основных представителей сообщества западных держав. Однако до того как мир окунулся в омут «холодной войны», Англия и Россия за многовековую историю своих отношений успели побывать и основными геополитическими соперниками, и союзниками.
Необыкновенно разные, они волею истории и географии были удивительно похожи, хотя плохо понимали друг друга. Лучшей иллюстрацией этому служат крылатые слова Уинстона Черчилля, назвавшего Россию «загадкой, покрытой мраком неизвестности».Замыкая Европу с запада и с востока, они занимали пограничное положение между континентом и другими частями мира. Они не были заперты массивами других государств и с успехом распространяли своё влияние далеко за пределами Европы. Морская и сухопутная державы были открыты вовне, видели себя не только в европейском, но и в глобальном контексте, были охвачены мировыми прожектами и увлечены миссионерством.
Данные тенденции продолжились и в конце ХХ века — с момента распада СССР и образования нового государства — Российской Федерации.
Всё таки спасибо Химаруи! Заставил
детишек учить историю, мать её...