-Вы любите одиночество? -Нет, я скотина коллективная. (с)
ТекстД.Ю. Я вас категорически приветствую! Егор, добрый вечер.
Егор Яковлев. Добрый.
Д.Ю. Про что сегодня?
Егор Яковлев. Сегодня мы поговорим по теме «Непрерывность российской истории». Я считаю, эту тему очень важной, и связанной с государственной и национальной безопасностью.
И вот почему: дело в том, что нация может существовать как нация только в том случае, если у подавляющей массы населения будет единое представление об историческом прошлом своей страны. Конечно, в каких-то частностях оно может отличаться, но в обществе должен существовать некий консенсус о героях и антигероях этой истории. То есть всегда могут быть споры относительно некоторых личностей, но должны быть герои абсолютные и антигерои абсолютные. В том случае, если у разных частей общества возникает разный абсолютный герой, как правило, сначала раскалывается общество, а вслед за ним раскалывается и государство.
Д.Ю. Ибо, как написано в известном источнике, «разделившийся надвое дом не устоит».
Егор Яковлев. Да, совершенно верно. И пример этого мы в общем-то можем видеть в соседнем государстве, где именно так и произошло.
Поделюсь любопытным впечатлением: этим летом я был в Крыму, в Севастополе, общался с населением, познакомился с одним из участников «Крымской весны», бойцом самообороны. И первый вопрос, который я ему задал: какая мотивация у него была, он добровольцем вступил. И первое, что он мне ответил: когда я услышал, что «наш герой- Бандера», у меня не было другого выхода. Вот это яркая иллюстрация к озвученному выше тезису.
Когда тебе навязывают абсолютно неприемлемого для тебя исторического героя, а за каждым героем стоит некая система ценностей, соответственно, когда тебе навязывают этого персонажа, тебе навязывают неприемлемую для тебя систему ценностей, тебя об колено ломают. Естественно, ты всеми силами своей души отторгаешь это предложение. Ты его отторгаешь, и очень часто, как это произошло на Украине, это заканчивается распадом государства. Это один момент.
Второй момент. Вот, Бандера, скажем и, допустим, Кожедуб для Украины – это два героя из одного исторического среза. Это один способ разломить общество – популяризировать полярных героев из одного исторического среза. Второй способ – это вычёркивать из истории общества и государства некий исторический период.
Д.Ю. Советский, например.
Егор Яковлев. Да, например, советский, но не только. Вот сейчас мы до этого дойдём. Поскольку мы начали с украинской истории, то коснёмся вопроса, связанного с Киевской Русью.
Д.Ю. Это не потому, что мы не хотим говорить про советскую историю, это потому, что там более выпукло представлено.
Егор Яковлев. Нет, мы и до этого дойдём, просто давайте посмотрим, какие в принципе периоды в нашей истории были. Считается, что у нас была Киевская Русь, дальше Русь удельная – период феодальной раздробленности, потом период Московского государства, потом Российская империя, советский период и вот теперь – период Российской Федерации.
Так вот, если мы обратимся, скажем, к истории России XIX века, то мы увидим, что в Европе в это время зарождаются концепции о том, что история Киевской Руси не имеет никакого отношения к Российской империи. Её, следовательно, нужно вычеркнуть из отечественной истории.
Автором концепции «украинцы не равно русские, не равно московиты» был совершенно конкретный человек. Зовут его Францишек Духинский (Franciszek Duchiński). Это польский антрополог, весьма сомнительного научного качества его работы, но тем не менее в Европе они были достаточно популярны. И вот по каким причинам: дело в том, что Францишек Духинский был ярым русофобом, он сам уроженец Российской империи, но тяжко переживая поражение польского восстания 1830-1831 годов, он эмигрировал в Европу и большую часть своей жизни прожил в Париже.
Вообще, во Франции польских эмигрантов активно привечали (потому как единоверцы) и конечно энергично использовали в своих целях, в те времена, когда Россия и Франция враждовали. Известный факт, что многие поляки сопровождали Наполеона во время его похода на Россию. А в последствии часто оказывали французам идеологическую поддержку, в частности, во время Крымской войны и тогда была востребована концепция Духинского.
Духинский опубликовал несколько работ, в которых доказывал, чо на самом деле, русские – это совсем не русины, русские и русины – это два разных народа. Те русины (кого мы сейчас знаем под именем украинцев и белорусов) – это славянские народности, которые практически неотличимы от родственных им поляков, фактически ветвь польского народа, а вот московиты – это азиаты, которые персидского туранского племени, которые просто присвоили себе название «Русь».
Д.Ю. То есть фактически жидо-монголы, да, как это теперь говорят?
Егор Яковлев. Это потом появилось в истории.
Эта спецоперация, по присвоению себе имени Руси, впервые пришла в голову Петру I, но осуществила её Екатерина II. Как она это сделала? Она назвала свою страну Русью и термин «Русь» вбросила в европейское культурное сознание через своих друзей – французских энциклопедистов. Но на самом деле это было ни что иное, как идеологическая хитрость русской царицы, а вот Францишек Духинский пришёл и разоблачил её коварный план.
Какие из этого следовали выводы. Так как киевский, ранний Средневековый период Русского государства никакого отношения к Российской империи не имеет, значит, все территории, которые населены этими не имеющими никакого отношения к московитам народностями не должны находиться в составе Российской империи, поэтому, Европа должна срочно сделать что – срочно должна отвоевать эти территории, восстановить независимую мощную Польшу в границах 1772 года, а лучше ещё – в границах XVII века, когда, став Польшей…
Д.Ю. С Москвой.
Егор Яковлев. Нет, с Москвой нет, но хотя бы со Смоленском. И вот тогда Европа получит… Естественно, там был мотив, что поляки, украинцы, белорусы – это европейцы, а вот там – это азиаты. И вот нужно срочно восстановить восточный форпост Европы, потому что слишком далеко проклятые азиаты-туранцы зашли на запад. Ну естественно, это была идеологическая концепция в пользу восстановления Польши.
Д.Ю. То есть тут уже просматриваются наши любимые очертания уберменшей и унтерменшей, азиатов-недочеловеков.
Егор Яковлев. Да-да. Эта концепция (я, кстати, об этом в своей книге пишу) вообще впервые зародилась во времена Ливонской войны, ещё при Иване Грозном. Но поскольку сейчас часто на слуху идея о том, что русские и украинцы не имеют друг к другу вообще никакого отношения… и я в социальных сетях часто вижу разные демотиваторы, которые сообщают нам о том, что действительно Пётр I и Екатерина II, они украли имя «Русь» и присвоили его Российской империи, которая никакой Русью не является. И если мне не изменяет память, даже были какие-то разговоры об этом в Верховной Раде: это было связано с какими-то переименованиями, какой-то бред, что истинная Русь – это Украина.
Д.Ю. Да, да. Знаешь, что мне это напоминает? Мы в Советской армии, я в авиации служил, и мы регулярно дрались с гвардейцами-десантниками.
Егор Яковлев. С гвардейцами кардинала…
Д.Ю. Да. И основной повод для драки был (приготовься): претензия со стороны гвардейцев-десантников «Вы у нас погоны украли». Вот, размах интеллекта примерно… Мы, оказывается, название у них украли, да…
Егор Яковлев. Но, что важно: эта концепция известна стала конечно в Российской империи очень быстро и она получила решительный научный отпор от отечественной исторической школы, скажем так. Крупные историки XIX века разобрали все писания Духинского и в общем-то не оставили от них камня на камне.
Д.Ю. То есть, это нельзя считать научными трудами, да?
Егор Яковлев. Это полный бред, но, собственно, бредовость или научность того или иного произведения не имеет никакого отношения к тому, как оно завладевает умами. То есть самая откровенная ахинея может стать убеждением огромного числа людей. И поскольку в Европе многие в это поверили, воспроизводили это, то естественно потребовалась некая научная оценка. Это вопрос на самом деле даже информационной войны.
Д.Ю. Пропаганда, скажем так.
Егор Яковлев. Да, да, вопрос пропаганды. Но вопрос пропаганды именно научной. И одним из тех, кто решительно выступил против концепции Духинского стал крупный отечественный историк Николай Иванович Костомаров. Я хотел бы обратить внимание уважаемых зрителей на его статью под названием «Правда полякам о Руси». Вот Костомаров, который явно был шокирован тем, что он прочёл в статье у Духинского, обратился к его писаниям и разоблачил практически всё, что он написал. Вот это образцовая статья, которая в основных своих положениях, как выясняется, не устарела, её аргументами, аргументами середины XIX века до сих пор можно отбивать накаты некоторых граждан, которые правда верят в то, что Украина не имеет никакого отношения к Руси, что это спецоперация Петра и Екатерины и в прочий бред.
Д.Ю. Я правильно помню, что Костомаров был с Украины и в общем-то был такой, проукраинский парень.
Егор Яковлев. Как с Украины, он из Харькова, тогда Харьков не был ещё… в принципе, Харьков – это не Малороссия. Но да, он из Харькова, но при этом он абсолютно православный, абсолютно русофильский историк. Ну вот, давайте просто несколько цитат…
Д.Ю. Да.
Егор Яковлев. …я зачту из этой статьи, потому что очень интересно.
«Ссылаясь на каких-то премудрых своих историков, доказавших, между прочим, неславянизм москалей (кто ж это? уж не Мицкевич ли — такой же плохой историк, как великий поэт), автор Письма уверяет, что между названием русские и русины (les Russes et les Ruthenes, en polonais Roussini) — большая разница, и что имя русинов издревле служило названием народа, находившегося под властию поляков, и всегда добровольно стремившегося к слитию с польским; московитян он признает народом другого — отличного — племени, враждебного русинам; говорит, что от московитян Пясты и Ягеллоны защищали русинов оружием и что эти московитяне, назвавшись русскими, навязали русинам свою веру, язык и национальность.
Автор с умыслом не обозначает положительно, к какому времени относится такое положение дела, но упоминовение о Пястах и Ягеллонах даёт нам право видеть, что всё это признаётся существующим с древних времён до половины XVI века, когда прекратился дом Ягеллонов. Здесь всё ложно. Пясты не могли защищать русинов от московитян, потому что при Пястах имени московитян не было и быть не могло. Слово Московия образовалось тогда, когда московское великое княжество покорило восточные и северные русские земли и составило единодержавное государство. Никакие хроники того времени не упоминают о московитянах и не могли упоминать о том, чего на свете не было.
Что Пётр выдумал имя России, пусть заглянет этот автор в бесчисленное множество предыдущих актов, где найдет титул царей — при Алексее Михайловиче, после присоединения Малороссии: всея Великая и Малыя и Белыя России, а прежде: Всея России; в более древние времена всем Русии: так именно писал еще в XIV веке князь Симеон Иванович. Имя Руси ещё в XI и XII веках употреблялось в двух значениях: в тесном для киевской земли, в обширном для всего материка, состоявшего в одной удельной федерации, под управлением князей Рюрикова дома. В этом смысле наш первоначальный летописец, перечисляя славянские народы, жившие на этом материке, говорит се токмо словенеск язык в Руси. Слова Русь, Русские, в этом обширном значении для всех жителей славянской России, употреблялись всегда и внутри Русской Земли, и вне её иностранцами, когда дело шло о внешних сношениях.
Так, немецкие летописцы, говоря о войнах Ордена и Шведов с Новгородцами и Псковитянами, называют их русскими. Говоря о том, что, в исходе XIII столетия, хан Батый сделал князя Ярослава старейшим между князьями, летописец выражается так: И рек ему: Ярославе, буди ты старей всем князем в русском язъще (Лавр. Лет., 201)…»
И так далее.
Д.Ю. Ну то есть, познания у Францишека мягко говоря странные.
Егор Яковлев. Да, познания чрезвычайно скудные, но возможно ему это было и не нужно. Интересно, что концепция его в скором времени была разоблачена, но ещё в начале XX века фиксировались в Европе цитаты из писаний Духинского, которые употребляли как устоявшийся научный факт. То есть несмотря на то, что с точки зрения науки это бред, многие в это верили и как только возникла политическая конъюнктура, эти мысли снова оказались в общем-то востребованы.
В качестве исторического противовеса, приведём ситуацию, когда русское государство наоборот стремилось сшить разные исторические периоды. Такая ситуация была и сложилась она как раз после воссоединения с Украиной, воссоединения России с Украиной – после Переяславской рады 1654 года.
В течение всего XVIII века основным скажем так учебником истории России был так называемый Киевский синопсис. Это труд ректора Киево-Могилянской академии Иннокентия Гизеля, который как раз и выполнил трудную государственную задачу описания единой непрерывной истории от древних рюриковых времён до XVII века, до воссоединения Украины и России.
Д.Ю. То есть они тогда уже понимали важность подобных документов?
Егор Яковлев. Конечно. Вообще, идея непрерывности истории, она очень тесно была связана с идеей единого русского государства, то есть эта концепция развивалась параллельно складыванию русских земель и к ней приложили руку и Иван III, и Иван Грозный. И своего апогея она достигла как раз в конце XVII века, потому что при Алексее Михайловиче последние… ну не последние, последние осколки — это вообще Галиция, которую удалось вернуть (ненадолго, правда) Николаю II в ходе Первой мировой войны, но такой значительный осколок Древнерусского государства – Левобережная Украина – был возвращён как раз в ходе войны с Польшей при Алексее Михайловиче.
И возникла решительная необходимость закрепить завоёванное и (в первую очередь самим себе) доказать, что есть основания принять эти земли под русское владычество, под владычество московского царя. И вот эту задачу выполнил как раз Киевский синопсис, который рассказывал историю Древнерусского государства до русского царства со столицей в Москве.
Основания были, потому что в Москве правила та же династия, которая правила и в древнем Киеве, они стали называть себя Рюриковичами. Хотя, например, в Средние века московская династия называла себя Калитичами – династия удельного княжества. Существовала преемственность митрополитской кафедры: митрополит Киевский переехал в Москву, точнее, сначала он переехал во Владимир, потом он переехал в Москву. Это была та же самая кафедра, которая в древние времена была основана в Киеве. Потом в Киеве появился собственный митрополит, но это уже была новая кафедра, не та кафедра, которая существовала в древние времена. Поэтому здесь имелся порядок наследования духовной власти от древнего Киева.
Ну и конечно нужно сказать о естественно изменённой временем, но всё-таки культурной преемственности. Вот любопытный факт: дело в том, что древние былины, героями которых являются Владимир Красно Солнышко, Добрыня Никитич, Илья Муромец, они были записаны не на территории современной Украины, они были записаны на Русском Севере, где они сохранились. Певцы-былинники, которые передавали это устное народное творчество из поколения в поколение, сохранили эти шедевры эпоса именно там. Почему – ну потому что население туда переходило, переселялось и в результате (в XIX веке в основном все они были записаны) память о древней Киевской Руси, она нашлась на Русском Севере и в Карелии в XIX веке. Что говорит нам о единстве культурного пространства и единстве народа.
Итак, Киевский синопсис, он как раз сумел сшить, установить историю от древних времён до XVII века. Эта задача была выполнена успешно, и впоследствии практически вся историография второй половины XVIII и XIX века не подвергала сомнению единства русской истории от Рюрика до уже российских императоров. Признание этой преемственности выражалось как в исторических трудах, как и в памятниках, например, в самом знаменитом памятнике «Тысячелетие России», где все знаменитые русские герои были изображены…
Д.Ю. Кроме Ивана Грозного…
Егор Яковлев. Да, кроме Ивана. Но вместо Ивана Грозного там его жена.
Д.Ю. От которой Романовы, да?
Егор Яковлев. Да, да. От которой Романовы. Но считалось (Романовы продолжали утверждать эту легенду), что Анастасия Романова умела смягчить гнев своего супруга, он её особенно любил, и только после её смерти… точнее, это очевидно, что после её смерти началась эпоха опричнины, но может быть благодаря её смерти так сказать… потому что её не стало и Иван Грозный потерял себя, ожесточился. Поэтому, на этом памятнике была изображена она. Но действительно, поскольку историческая память о расправе Ивана Грозного над Новгородом сохранялась, то было бы, наверное, странно, если бы он появился на памятнике в центре Новгорода. Сложно сказать…
Д.Ю. Не знаю… как-то это несправедливо…
Егор Яковлев. Но в любом случае, появление там Анастасии Романовой хоть как-то маркирует этот исторический период. То есть они его не вырезали, а вместо него поставили свою девушку.
Д.Ю.Подредактировали.
Егор Яковлев. Ну как, они вот так это отметили, но сказать, что эпоха Ивана Грозного была ими вычеркнута – нельзя. Поэтому, был выбран просто более корректный для данного места герой. Если бы этот памятник был установлен не в Новгороде, а в Киеве, например, то возможно, что Иван Грозный там бы появился.
И выражалось это, например, в названиях судов – крейсер «Варяг», понятно же, что речь идёт о Рюрике, по всей видимости, был крейсер «Аскольд», в честь одного из киевских князей, которого убил князь Олег (в известном сказании о покорении Киева Олегом). Таким образом, историческая память конца XIX века, она включала в себя все пласты российской истории в диапазоне от Древней Руси до современности.
Но потом у нас произошла революция 1917 года и первые годы Советской власти в области исторической памяти наблюдался некий хаос.
Д.Ю.«Сбросим Пушкина с корабля истории.» И всех остальных туда же.
Егор Яковлев. Там говорилось «с парохода современности»…
Д.Ю. Точно. Извините.
Егор Яковлев. Это был на самом деле лозунг дореволюционных футуристов, это был не лозунг большевиков.
В восприятии прошлого после Октябрьской революции наблюдается две тенденции: одна из них – это была тенденция, обозначенная Лениным в третьей речи комсомола, где он говорил обо всём, но в частности и об истории. Он говорил о том, что построить коммунизм можно только восприняв всё лучшее, что было выработано всеми предшествующими поколениями.
И зримыми воплощениями этой тенденции был, например, проект монументальной пропаганды, который в частности подразумевал установку памятников в том числе и всем выдающимся русским деятелям культуры: там должны были установить памятник Пушкину, Достоевскому, Толстому, Некрасову… то есть внутри этой линии базовое, какие-то столпы дореволюционного прошлого, они не отрицались. Дореволюционное прошлое отрицалось политически, но не отрицалось в культурном смысле.
Ленин и Луначарский запустили большой проект дешёвых изданий русской классики, который был доступен народу. Собственно, известна программа ликвидации безграмотности и программа создания библиотечной сети на территории Советского Союза, в рамках которой эти дешёвые издания классики стали попадать в каждую деревню, в каждое село. И люди учились читать в том числе и по книгам со стихотворениями Пушкина, Лермонтова, Есенина.
Но была и вторая линия, которая скажем так взяла верх. Она развивалась параллельно и взяла верх с началом болезни и смерти Ленина. Это была линия на демонизацию дореволюционного прошлого на всю его глубину. Лидером этой линии был академик Покровский, который трактовал всю предшествующую историю сугубо скажем так, даже в вульгарном марксистском духе. И в рамках этой линии Александр Невский, например, представал всего лишь феодалом, который был занят своими феодальными разборками.
Д.Ю. Жестоким упырём.
Егор Яковлев. Да. Не приходилось говорить об Отечественной войне 1812 года, поскольку России в это время по существу своему была ещё страной феодальной, а Наполеон представлял уже развитую буржуазную Францию, в результате чего симпатии настоящего марксиста могли быть только на стороне истории, то есть на стороне прогрессивного Наполеона. Отечественная война под пером Покровского представала войной феодалов с буржуа, в которой невозможно было сочувствовать феодалам, гнавшим свой народ на войну с более прогрессивными французами.
Были все эти известные стихотворения, по поводу Минина и Пожарского писали:
Подумаешь, они спасли Россию!
А, может, и не стоило спасать?
Было всё это, но продлилось это недолго, до 1933-1934 года. И очень важный момент: история в этот период была исключена из преподавания, не преподавали историю в школах и университетах.
Д.Ю. Потому что она вредная.
Егор Яковлев. Но в 1933-1934 году была принята новая концепция отечественной истории. Принята она была не просто так, даже совпадение по датам нам намекает на некие события, благодаря которым это произошло. Но на мой взгляд, это было и неизбежно, но события в Германии – приход к власти нацистов, он подтолкнул руководство страны к выработке нового исторического видения. Это историческое видение разрабатывали три человека: Андрей Жданов, Сергей Киров и Иосиф Сталин.
И концепция эта была очень простая. Идея заключалась в том, что мировой революции не произошло и не происходит, нужно переосмысливать нынешнюю ситуацию, нам надо на что-то опираться. Единственное, на что можно опереться, это тысячелетняя русская культура, потому что её отвержение, оно просто заведёт революцию в тупик. Руководство страны очень гордилось и рассчитывало на то, что оно имеет связь с рабоче-крестьянской массой, но отвержение исторической памяти разрывало эту связь. И поэтому, естественно, Сталин, Киров и Жданов, как бы мы к ним не относились, это были люди русской культуры, в достаточной степени образованные и очень жадные до знаний.
Изучая биографию Сталина, например, ты видишь, что этот человек, когда он чего-то не знал, он стремился восполнить свои знания. Он хорошо и много изучал историю, изучал русскую литературу и умел щегольнуть своими знаниями и использовать их в практической политике. Есть знаменитая история, зафиксированная Уинстоном Черчиллем. Когда он в 1942 году прибыл в Советский Союз, в одном из разговоров он похвастался Сталину, что одним из его предков был герцог Мальборо. Сталин ему сказал, что безусловно это был хороший полководец, но ему больше нравится Артур Веллингтон, из английских военачальников. Черчилль спросил: «Почему?», на что Сталин ответил: «Потому что при нём существовал Второй фронт в Наполеоновских войнах в Испании».
Д.Ю. Тонко.
Егор Яковлев. Да. И понятно, что это был очень тонкий намёк сэру Уинстону на то, что он должен делать в складывающейся ситуации.
Вот эта триада осознала необходимость выработки новой исторической политики с явной опорой на тысячелетнюю историю России. Так появилась новая концепция, которая не отрицала и не отвергала всю предшествующую историю, более того, сохраняла её основные скажем так системообразующие фигуры. Большая часть системообразующих фигур, они абсолютно вошли в советскую жизнь. Абсолютно советским был Пушкин, абсолютно советским был Лермонтов, абсолютно советским был Толстой, абсолютно советским был Достоевский, несмотря на «Бесов» и прочее. Эти фигуры прославлялись, возвышались, ставились на пьедестал.
И основания на самом деле для этого были самые серьёзные, потому что все эти люди так или иначе (я об этом уже рассказывал) сочувствовали тяжёлому положению народа и позиционирование большевиков в этот момент – это борцы за народное счастье. То есть в российской истории они вместе с Пушкиным, который написал своё стихотворение «Деревня», про рабство дикое, или Лермонтов, со своими стихами сочувствия к народу, тем более, со стихотворениями Некрасова, они все шли с вот этой русской интеллигенцией единым фронтом за счастье народа. То есть Пушкин имел все основания считаться большевиком. Я напомню, если кто не знает, что газета «Искра», была названа, это такая аллюзия на строчку из стихотворения Пушкина «из искры возгорится пламя».
Д.Ю. Был такой мем.
Егор Яковлев. Да, такой большевистский мем.
И этот проект оказался очень успешный, потому что он сумел срастить то, что, казалось бы, несращиваемое. Я ещё раз обращу ваше внимание на то, что эта линия уже существовала в голове у Ленина: Ленин не стремился отвергать всю предшествующую историю, он не стремился делать из того, что было до 1917 года чёрную дыру. А Сталин просто это более убедительно срастил. И ещё одним зримым показателем явился как раз возврат истории в школьную и ВУЗовскую программу.
И это пробуждение исторической памяти смогло мобилизовать народ во время Великой Отечественной войны.
Д.Ю. То есть все эти рассказы, что, только увидев немцев на пороге, немедленно бросились возвращать славных полководцев Кутузова, Суворова, того же Петра, Александра Невского, это не совсем так. То есть это было задолго до, так?
Егор Яковлев. Значительно заранее. Это программа начала системно реализовываться с 1934 года, хотя, как я уже говорил, и ранние большевики, в частности Ленин, они не были нигилистами настолько, чтобы полностью отрицать всё, что было накоплено русской историей до этого момента. Опять же стоит ещё раз повторить это, что значительная часть ранних большевиков, это были представители русского дворянства и интеллигенции.
@темы: история, видео, Россия, Германия, РИ, Русь, Финляндия, СССР, политота, Польша, мир безумный проносится мимо